загадки виртуальных путешествий
Aug. 29th, 2008 06:21 pmКурьезы и выверты средневекового символического сознания не перестают удивлять современного человека, воспитанного в сугубо материалистическом духе. Скажем, хорошо знакомый историкам искусства феномен ряжения давнишних исторических или легендарных персонажей в современные художнику костюмы. Или помещение их, этих самых персонажей, в современные интерьеры. Или вот этот город вдалеке, в котором любой, мало-мальски знакомый с предметом, немедленно опознает не абстрактный Небесный Иерусалим, а вполне земной и конкретный Брюгге с его характерными башнями.

Мастер легенды о св. Люсии. Мадонна в розовом саду. 1475-1480.
Тот факт, что позднесредневековые граждане весьма склонны были трактовать места своего обитания как воплощение Небесного Иерусалима, довольно хорошо известен. Но знать и понимать - это все же две разные вещи. Знать можно о чем угодно, но вот чтобы действительно понять, каким образом в тогдашнем сознании функционировала идея о взаимозаменяемости Иерусалима и любого европейского города, - надо таки приложить некоторое усилие. Собственно, немалую роль в том, что позднесредневековые граждане не страдали от когнитивного диссонанса, свято веря в свою прописку по адресу: Небесный Иерусалим, до востребования, сыграло одно религиозно-философское течение, зародившееся в Северной Европе в конце XIV века и в короткие сроки охватившее на местности все прогрессивные умы, в том числе и художественные. Удивительная вообще вещь - увидеть, как отвлеченная абстракция обретает наглядное выражение, идея растекается краской по холсту, мысль воплощается в зримой форме. Доктрина называлась Новым благочестием, Devotio Moderna, и среди прочего всемерно поощряла верующего к тому, чтобы в процессе чтения Священного писания переживать все описанные события так, словно бы они происходят здесь и сейчас, в его самом что ни на есть ( непосредственном присутствии )

Мастер легенды о св. Люсии. Мадонна в розовом саду. 1475-1480.
Тот факт, что позднесредневековые граждане весьма склонны были трактовать места своего обитания как воплощение Небесного Иерусалима, довольно хорошо известен. Но знать и понимать - это все же две разные вещи. Знать можно о чем угодно, но вот чтобы действительно понять, каким образом в тогдашнем сознании функционировала идея о взаимозаменяемости Иерусалима и любого европейского города, - надо таки приложить некоторое усилие. Собственно, немалую роль в том, что позднесредневековые граждане не страдали от когнитивного диссонанса, свято веря в свою прописку по адресу: Небесный Иерусалим, до востребования, сыграло одно религиозно-философское течение, зародившееся в Северной Европе в конце XIV века и в короткие сроки охватившее на местности все прогрессивные умы, в том числе и художественные. Удивительная вообще вещь - увидеть, как отвлеченная абстракция обретает наглядное выражение, идея растекается краской по холсту, мысль воплощается в зримой форме. Доктрина называлась Новым благочестием, Devotio Moderna, и среди прочего всемерно поощряла верующего к тому, чтобы в процессе чтения Священного писания переживать все описанные события так, словно бы они происходят здесь и сейчас, в его самом что ни на есть ( непосредственном присутствии )